Очевидное-неизбежное: как устроен банковский кризис и причем здесь государство

Неравновесное монетарное стимулирование и накачка экономики необеспеченными производительностью деньгами привели к неизбежному — обесцениванию того, чего слишком много, и к тому, что возможности держателей этого излишка резко снижаются. Обмены благами уменьшаются и в длину, и в ширину: спектр обмениваемых благ сжимается, а количество сделок c этими благами снижается.  Однако будущие события могут быть еще более мрачными, и это касается не только банков, но и всех основных агрегатов активов в экономике — и страховщиков, и пенсионных фондов, и инвестиционных компаний.

Попытаемся упрощенно разобраться в базисных процессах, приведших к нынешней ситуации, и посмотрим на все это сверху вниз.

Итак, правительство создало дисбалансы в соотношении потребностей и возможностей излишним стимулированием потребностей, влив в экономику тонны кредитных денег. То есть был создан объем требований, превалирующий над объемом возможностей их удовлетворить.

Это означает, что кредит выходит за возможности его погашения в обозримом будущем, что создает угрозу неисполнения обязательств по кредиту и обесценивает его ценность для держателя либо снижает ее, если есть хоть какая-то возможность погашения кредита в отдаленном будущем. При этом очевидно, что чем дальше срок возможного погашения, тем дешевле кредит и выше объем премии со стороны погашающего.

Каким образом это выражается в ситуации с нарастающими банковским кризисом?

Пытаясь погасить инфляционное давление, регулятор повышает стоимость денег, то есть фактических требований к тем, кто должен эти требования удовлетворить — кредит становится дороже, и скорость его создания снижается. Но рост стоимости новых кредитов означает падение стоимости старых долгов — требований, созданных по другой, куда меньшей цене.

Теперь взглянем на это с практической стороны. У банков, как известно, два типа клиентов — те, кто дает банку в долг, то есть депоненты-кредиторы, и те, кто берет у банка в долг, то есть заемщики. Тот, кто дает в долг, всегда хочет дать ненадолго и под максимальный процент. В то же время тот, кто хочет взять в долг, стремится занять на как можно больший срок и как можно меньше за это заплатить.

Банк, выступая и в той, и в другой ипостаси, зарабатывает на разнице между тем, под какую ставку процента он берет деньги в долг у кредиторов-депонентов, и под какую ставку он дает деньги заемщикам. Очевидно, что банк занимает под меньшую ставку и кредитует под большую.

Когда вырастает стоимость денег, определяемая Регулятором, возникает так называемое проскальзывание: стоимость "коротких" денег растёт быстрее, чем стоимость "длинных", поскольку стоимость кредита определяется в первую очередь ставкой, по которой получаются деньги, а не ставкой, по которой они потом одалживаются. Стоимость одалживания — это фактически стоимость получения денег плюс премия.

Источником эмиссии денег, то есть источником фондирования в национальной экономике — тем, кто выписывает подтверждение требований на исполнения определенных обязательств и подтверждает их обязательность, является государство. А в условиях монетарного дирижизма, именно государство детерминирует стоимость денег, а не приводит (фиксирует) ее в соответствие с рыночными процессами. То есть государство устанавливает кредитную ставку.

Это означает, что банку приходится занимать дороже, а кредитовать дешевле. Снижается маржинальность у банка, и снижается выгода кредиторов-депонентов банка: теперь ставка, под которую они прокредитовали банк, меньше, чем та, под которую банк берет новые деньги.

К тому же у кредиторов-депонентов банка есть в такой ситуации альтернатива — другие инструменты с фиксированной доходностью, и в первую очередь — государственные долговые обязательства. Они являются торгуемым и ликвидным инструментом, в отличие от банковских депозитов, и это означает, что можно воспользоваться выросшей ценой денег и прокредитовать государство под больший процент, чем предлагает банк.

Существующие кредиторы-депоненты банка предъявляют банку требования о возврате своих денег, а потенциальные принимают решение не давать деньги банку, а давать их другим заемщикам, предлагающим бОльшую премию, в первую очередь, государству.

Помимо этого, активы банка — это выданные кредиты заемщикам. Как было сказано ранее, кредиты по своей природе более длинные, чем займы. А это означает, что возникает дисбаланс: появились требования возврата по коротким займам к банку, которые приходится удовлетворять более длинными обязательствами заемщиков банка.

Для удовлетворения требований возврата своих кредитов банк вынужден возвращать наиболее ликвидные займы, которые он выдал своим заемщикам. Это, в первую очередь, долговые бумаги государства, ведь именно государство считается наименее рискованным заемщиком для банка.

Однако при росте стоимости денег и премий по кредитам стоимость прежних займов банка государству снизилась — гособлигации упали в цене. Банк вынужден реализовывать свои активы (займы) по меньшей цене. Поскольку и пассивы — обязательства банка перед своими кредиторами-депонентами, и активы — кредиты банка формировались в равновесной среде, то при нарушении равновесия, когда резко увеличивается стоимость денег, активов не хватает для исполнения обязательств по пассивам.

Таким образом у банков возникают тотальные проблемы. Рост ставок стимулирует депонентов забирать свои депозиты, а возросшая стоимость денег ставит банк в рискованное положение невозможности исполнения своих обязательств из-за обесценивания активов, что ускоряет изъятие депозитов. Возникает бэнк-ран, и снежный ком нарастает: депозиты утекают, новые не притекают, обесценивающиеся активы вынужденно распродаются без возможности их удержания и восстановления в стоимости.

Инверсия кривой доходности — ничто иное, как дисбаланс и нарушение нормального соотношения: короткий срок = низкий риск = маленькая премия / длинный срок = высокий риск = большая премия. Именно на этом соотношении и зарабатывают банки в нормальной конкурентной среде, где потоки требований и обязательств создаются и двигаются рыночными факторами в конкурентной среде.

Теперь же короткие деньги стоят больше, чем длинные, что является опасной аномалией. И самое главное — это означает, что банки не просто теряют источник заработка. Они попадают в зону максимального риска, когда теряют возможности исполнения обязательств.

К тому же новая ликвидность, которую уже предоставляет и будет предоставлять правительство утопающей банковской системе, будет стоить близко к возросшим ставкам, а значит, это, по сути, закладывает еще одну мину под банки: новые займы дорогие, и обязательства по их обслуживанию еще больше снижают устойчивость балансов.

Эта ситуация — очевидное следствие политики правительства и ФЕДа, избежать которого было просто невозможно. Вопрос теперь состоит только в масштабах.

Фактически существует две опции в том, что может предпринять правительство: либо отпустить вожжи и дать системе очиститься, либо всеми возможными способами затыкать течи новой ликвидностью для банков и запустить очередной цикл кредитного расширения.

Первое — это тяжелейшая операция и изменение способа существования сродни выходу из многолетней наркотической зависимости с ломкой и долгим восстановлением, но с перспективами здоровой жизни.

Второе — купирование ломки новой дозой вещества и поддержание организма в нездоровом равновесии до следующей ломки.

Как мы знаем по опыту действий правительства и исходя из сегодняшней ситуации в мире, ничто иное, кроме продолжения наркотической зависимости, нас не ждет.

Лишний раз подтверждается старая аксиома: везде, где слишком много государства, возникает неэффективность, если же государство задерживается там надолго, наступает катастрофа.