На 3%. Честно – не густо. В моменте 97,70.
Индекс российских гособлигаций – RGBI также подскочил. Аж на 0,5%. Тоже как-то не слишком выразительно.
• Почему все так вяло?
• Почему рубль уже не 95?
• Почему облигации не встрепенулись реально? Денег-то хватает.
Вчера мы уже писали об этом – у обязательной продажи валютной выручки свои минусы и неочевидные последствия.
Прямой краткосрочный эффект ясен. Рубль получил небольшую поддержку. Однако у мер валютного контроля есть цена – потеря доверия.
Кажется, ерунда. Какое доверие? Нас реальная жизнь беспокоит: курс рубля, импорт, цены в магазинах. А без доверия переживем.
Но не все так просто, когда речь заходит о деньгах. Почему мы позволяем свой тяжелый труд конвертировать в какую-то бумагу? Потому что мы уверены, что, когда мы захотим, эта бумага превратится обратно в нужные нам товары и услуги. Убери в этой системе доверие, и деньги станут просто бумагой.
Поэтому центральные банки так маниакально зациклены на доверии. И доверие это тяжело заслужить. Насколько тяжело? Приведу пример.
Полвека назад ФРС не боролась с инфляцией, и она была высокой. Не гиперинфляция, просто высокая инфляция. А вот последствия. Члены Федерального комитета по открытым рынкам США голосуют жестче других по ставке, если они застали период высокой инфляции в США. Жестче, чем того требуют модели ФРС.
Вдумайтесь. Профессионалы, с мощным опытом работы и образованием, на высоком руководящем посту, не могут избавиться от эффектов негативного личного опыта. Опыта потери доверия к валюте, ведь инфляция – это обесценение денег. Что уж говорить об обычных людях. Однажды обманув, доверие будет хуже навсегда.
Что у нас сейчас?
Обязательная продажа валютной выручки – это по факту ограничение. Компании однажды узнали, что они не могут распоряжаться собственными средствами так, как считают эффективнее всего.
О том, что риск экспортеров попасть под валютные ограничения высокий, мы писали на прошлой неделе. Но являются ли такие рассуждения нормой? Это уже много говорит о том, что сейчас происходит с нашим доверием.
Мы вынуждены взвешивать риски и всерьез рассуждать, кто вдруг потеряет возможность свободно распоряжаться своими заработанными деньгами.
Заранее объявленных критериев, когда это случится, нет. Критериев, кто попадет под ограничения, тоже нет. Даже после введения ограничений информации о том, кто под них попал, нет. Есть ли уверенность, что ограничения однажды не затронут кого-то еще?
Повышает ли все это уровень доверия… ну как-то так. Творчески, я бы сказал.
Какие последствия?
Люди будут интуитивно или продуманно защищать свои сбережения и хранить их там, где меньше шансов до них добраться.
→ Будут покупать акции в другой стране, а не в своей – потеря инвестиций.
→ Будут покупать облигации другой страны – давать в долг чужому государству, а не своему.
→ Не будут доверять долгосрочным сбережениям в рублях, включая пенсионные программы. А значит, длинных денег для финансирования долгосрочных проектов тоже не будет.
Все эти последствия останутся с нами на десятилетия. Зато курс будет на несколько рублей крепче, и то на полгода.
Вот потому, в частности, ЦБ, прекрасно все это понимающий, крайне неохотно идет всегда на различные валютные ограничения.
Или вы думаете, потому, что они вредные такие? :)
