Как известно, одна из главных задач ФЕДа в проведении монетарной политики — формирование ожиданий; то, что Томас Шеллинг называл “обусловленным поведением”. Ожидания определяют экономическое — да и в целом социальное — поведение экономических агентов, а значит — экономическую динамику и ее направление.
Важная цель монетарной политики ФЕДа — таргетирование инфляции. Это один из видов формирования ожиданий и управления ими, т.е создание условий для достижения того самого целевого "обусловленного поведения".
Хорошо ли это? В целом нет. Конечно, это лучше прямого монетарного вмешательства, и современная мейнстрим-экономика считает это рыночным способом проведения монетарной политики через стимулы, исключающие прямое воздействие. Однако сторонники свободного рынка скажут на это, что аппетит растет во время еды, особенно когда это касается государственного регулирования.
Постоянно увеличивая кредитный рычаг в национальной экономике в безудержной политической жадности, правительство и ФЕД, так или иначе, вынуждены расширять и усиливать меры своего вмешательства в рыночные механизмы, поскольку кризисы, порождаемые периодическими дисбалансами в результате госэкспансии, могут быть купированы только еще большей экспансией. В противном случае самостийная рыночная санация весьма больно ударит по всему обществу и экономическим агентам, что, разумеется, чревато социальными и политическими брожениями.
ФЕДу необходимо делать хорошую мину при плохой игре. Он по-прежнему должен показывать независимость от исполнительной власти и следовать естественному курсу опосредованного стимулирования экономической активности и контроля инфляционных процессов. Но формирование ожиданий и стимулы, как “рыночные” инструменты монетарной политики, в реальности мутировали в крайне опасные манипуляции.
Эти манипуляции опасны, в числе прочего, тем, что являются следствием ложного понимания регулятором природы рынка и своих возможностей учесть все факторы, влияющие на экономическую активность, варианты компиляций этих многочисленных факторов и их трансформаций. Это заблуждение зиждется, по большому счету, на немногофакторных экономических моделях, вся суть которых сводится к усреднению и поиску закономерностей через исторические корреляции
Время неоднократно показывало, что такая самонадеянность может плохо кончиться, а немногофакторное моделирование с унифицированными средними значениями — весьма условно в своей полезности. Яркий тому пример, который я часто привожу — вертикальная кривая Фридмана vs кривой Филлипса. Впрочем, все патерналистско-кейнсианские концепции основаны на линейных зависимостях, которые, как правило, оказываются ложными, либо эффективными только в коротком горизонте.
О каких манипуляциях ФЕДа здесь идет речь?
В частности, о манипуляциях ожиданиями инвесторов. Фактически все, что делал ФЕД в последнее время — умышленно и целенаправленно вводил инвесторов в заблуждение. И это не имеет никакого отношения к формированию ожиданий. Скорее это имеет отношение к использованию инсайдерской информации и манипуляции рынком, а еще вероятнее — к завуалированному государственному перераспределению.
Всем, кто прислушивался к заявлениям Комитета по операциям на открытом рынке, где разрабатывается денежно-кредитная политика, должна была быть заметна подозрительная непоследовательность ФЕДа в отношении к инфляционным процессам в последние два года.
Сначала, два года назад, ФЕД заявил о транзитивности растущей инфляции и назвал ее главные причины: компенсационный рост постковидного спроса и разрывы логистических цепочек. ФЕД утверждал, что проблема временная и преходящая, никакого ужесточения монетарной политики не предвидится.
Инвесторы естественным образом расценили это как сигнал к тотальным покупкам: деньги ничего не стоят, доходность безрисковых активов крайне низка. Разумеется, это вызвало экстраординарный рост рынков во всех классах активов.
Цена активов драматически оторвалась от оценки фундаментальной стоимости. Тем не менее, рынки росли дальше, но надо понимать, что никакого иного сценария физически быть не могло. В условиях, когда “все зависит от Джо” (фраза из фильма “Знакомьтесь: Джо Блэк”), рыночные стимулы подчинены регуляторным. А все мы помним мантру, несущую в себе грозный посыл от государства: "Никогда не играйте против ФЕДа!"
При этом трудно себе представить, что функционеры ФЕДа не отдавали себе отчет, что главной причиной инфляции стал расширенный до космических пределов гослеверидж. Об опасностях такого беспрецедентного расширения денежного предложения говорили даже левые кейнсианцы, включая нобелианта Кругмана. Тем не менее, ФЕД сказал свое слово, не оставляя выбора даже тем портфельным менеджерам, которые хотели бы побыть в стороне от такой ценовой вакханалии.
Как я уже упомянул, ралли затронуло все классы активов. Биткоин уперся в 70 000, “акции-брэнды” оторвались от всех мыслимых разумных уровней фундаментальных оценок на расширяющихся байбэках и гиперактивности ритейловых инвесторов, цены на недвижимость в условиях нулевых ставок опять достигли новых пиков, естественно, депрессируя агентов с низкими доходами. Это напоминало вечеринку с большими “запасами источников хорошего настроения” до утра…
Однако утро наступило, запасы кончились, и пришло неизбежное послевкусие: инфляция начала стремительно расти, ожидания агентов ухудшаться, а те самые “временные проблемы” в виде узких мест в производственных цепочках, как и нехватка рабочей силы и резкое уплотнение рынка труда с ростом зарплат, никуда не делись.
Инфляция в магазинах и на заправках достигла уровня, которого в США не видели с конца 1970-х годов. То, что было очевидно с самого начала всем, произошло. И тогда — не раньше! — ФЕД заявил о необходимости монетарного ужесточения: поднимать ставки, сокращать выкупы, а затем и вовсе облегчать баланс.
Ворота закрылись, и почти все оказались в огороженном загоне — цены активов стали абсолютно неадекватны растущей стоимости денег, и начались распродажи. Фактически, ФЕД вынудил инвесторов закрывать позиции, которые он же вынудил открыть.
В такой ситуации, когда политическая жадность на фоне постковидного шаткого восстановления вызвала большую инфляционную волну и привела экономику на грань рецессии (а технически рецессия уже наступила), ФЕД, по итогам последнего заседания в Джексон-Хоул, решил заявить о необходимости экономическим агентам… “немного потерпеть”, поскольку инфляционные риски более опасны,чем риски рецессии!
С этим трудно поспорить, поскольку рецессия, пусть и жестко, всего лишь санирует раздутый гослеверидж в реальном секторе, а вот галопирующая инфляция может привести к куда худшим экономическим и социальным последствиям.
В частности, мы должны понимать, что рыночные активы — это начинка портфелей ETFов, песнионных фондов, страховых компаний и банков, т.е. всех основных агрегаторов сбережений в экономике. Высокая инфляция естественным образом съест всю доходность и приведет к обесцениванию активов в этих “кошельках”, а это — огромный социальный и политический риск. И в этом смысле рынки для государства важнее, чем стагнация в реальном секторе и просадка в доходах домохозяйств.
Проблема только в том, что и те, и другие риски, о которых говорит ФЕД, были созданы сами ФЕДом и правительством! Это вопиющий пример жизни “одним днем”, когда решения правительства и регулятора — популистские и продиктованы исключительно политическими целями в интересах правящей бюрократии, вне зависимости от очевидных побочных последствий, неизбежно следующих за такими решениями.
Очевидно, что купировать или нейтрализовывать эти экстерналии предполагается очередным госраспределением: монетарным стимулированием, увеличением налогового бремени и расширением госпрограмм. Подписанный недавно Закон о снижении инфляции — яркое тому доказательство.
Все, что делал ФЕД — заставлял участников рынка действовать определенным способом. Почему я говорю заставлял, а не стимулировал? Потому что верным решением на свободном рынке было бы в первую очередь руководствоваться рыночными, эндогенными факторами, а не позицией регулятора. Именно позиция регулятора стала главным драйвером инвестиционных решений и фактором формирования цены — соотношения спроса и предложения — активов. И это очень значительное искажение в работе рыночных механизмов. Фактическое название этому — социалистическая трансформация.
Цель и смысл всех этих непоследовательностей и с виду странного поведения ФЕДа заключается только в одном — в необходимости показать кратковременный (а иным он быть и не мог) экономический рост всеми возможными способами. Это было жизненно необходимо для поддержания устойчивости правительства и получения социальной избирательной лояльности.
И если в отношении правительства вопросов нет, с ним все понятно (это — исполнительная бюрократия, ее стимулы и цели в виде максимизации своей полезности прозрачны и даже естественны), то касаемо ФЕДа — вопросов много.
Главный из них заключается в следующем: почему действия независимого центрального банка, цель которых — ценовая и экономическая стабильность, создают ровно противоположный эффект — расширяют волатильность экономических циклов и экономических возможностей агентов?
И ответ, с учетом всего вышесказанного, напрашивается сам собой: разбухающий, как на дрожжах, государственный перераспределительный мандат логично снижает ценность действительно независимого рыночного регулятора. Более того, такая "левая" парадигма естественным образом подразумевает порочную синергию всех регуляторных институтов и правительства в прямом моделировании экономических отношений.
И к настоящему рынку это не имеет уже никакого отношения.