Investing.com – Отношение «кредиты 20 крупнейшим заемщикам/собственный капитал банка согласно отчетности» в России одно из наибольших в мире и достигает 226% – и на эти кредиты приходится более 80% банковских активов, отмечается в отчете S&P. Совокупный долг, как указано в отчете, «некоторых» российских заемщиков уже достаточно высок в сравнении со способностью российской банковской системы к кредитованию. Так, совокупный долг «Роснефти» превышает 3,5 трлн руб. и в основном приходится на Россию, тогда как российская банковская система, по расчетам S&P, в состоянии безопасно «потянуть» лишь 2,4 трлн руб.
В итоге банки очень чувствительны к кредитоспособности крупнейших заемщиков, а возникновение трудностей у банка, кредитующего крупного клиента, может привести к проблемам у ведущих компаний страны. Достаточно вспомнить ситуацию с «Мечелом», долг которого в 451 млрд руб. пришлось неоднократно реструктуризировать и последствия чего почувствовало большинство крупнейших банков – хотя «Мечел» вовсе не самый крупный заемщик в России, отмечается в отчете.
С другой стороны, у некоторых крупнейших банков на 10 крупных клиентов приходится до 40% депозитов и даже больше. И, например, проблемы с управлением ликвидностью банка «ФК Открытие», в который в августе была введена временная администрация, были частично связаны с решением нескольких клиентов вывести средства. А, скажем, на банкротстве Внешпромбанка «Транснефть» и «Новороссийский морской торговый порт» потеряли 19,8 млрд руб. и 18,7 млрд руб. соответственно. Более того, из-за банкротства банка «Таврический» компания «Ленэнерго» допустила дефолт по торговой кредиторской задолженности.
Выводы S&P таковы: отчетность не в полной мере отражает взаимосвязь российских компаний и банков, а значит и кредитные риски. Несмотря на то, что пока поддерживаются «адекватные» показатели ликвидности, проблемы с финансированием возможны – в том числе и из-за сложностей привлечения средств за рубежом. А недостаток финансирования может отразиться на экономическом росте и, в том числе, поставить под вопрос уже запущенные проекты. Внешние санкции оказывают прямое негативное влияние приблизительно на 60% активов российского банковского сектора. Последствия же вероятного расширения санкционного списка и активного применения так называемых «вторичных» санкций неопределенны, говорится в отчете.
«Есть санкционные компании, у них есть сложности с доступом к финансированию и, из-за самого факта существования санкций, у других компаний тоже не всегда есть “окна” для привлечения финансирования из-за рубежа. Пока “пузырей” среди крупных банков нет и спрос на кредиты относительно низкий, – рассуждает аналитик БКС Ольга Найденова. – Главным ограничителем являются слабые перспективы роста экономики – мы выходим из рецессии, но очень вяло. Риски концентрации налицо, но они не одни влияют на долгосрочное прогнозирование. У публичных банков есть акционерный капитал, и у них не столь выражена зависимость ни в части фондирования, ни в части кредитных рисков, но в отношении других банков опасения могут быть оправданы».
Логика в выкладках S&P есть, полагает заведующий лабораторией финансовых исследований Института экономической политики им. Е. Гайдара Михаил Хромов: «Для российских банков, даже для крупных, крупные российские заемщики слишком крупны. Крупные компании переориентировались на внутренний рынок заимствований, но едва ли несколько банков могут, не нарушая нормативов, удовлетворять их спрос. Такая картина традиционно сопровождается развитием облигационных заимствований, потому что такой заем можно распылить среди нескольких кредиторов. В итоге за последние два-три года больше половины средств на внутреннем рынке заняли «Роснефть», РЖД и «Газпром». Таким образом, риски переносятся извне вовнутрь – мы теперь имеем и риск банка, и риск клиента. При этом стоит учитывать, что крупнейшими клиентами у нас являются, как правило, госкомпании – то есть их риски при негативном развитии ситуации будут перенесены на налогоплательщиков», – резюмирует эксперт.
Текст подготовил Даниил желобанов