Investing.com — На самом деле это было неизбежно.
Реалии постпандемического всплеска инфляции во всем мире окончательно захлестнули на прошлой неделе Европейский центральный банк, вынудив его признать, хотя и неявно, что ему придется ужесточить свою монетарную политику раньше, чем он думал.
Доходность государственных облигаций еврозоны подскочила после пресс-конференции главы банка Кристин Лагард в прошлый четверг, а фьючерсы на краткосрочную процентную ставку теперь исходят из того, что учетная ставка ЕЦБ, которая с 2019 года застряла на уровне −0,5%, а с 2013 года была ниже нуля, вырастет примерно на 40 базисных пунктов к концу года.
Акции банков еврозоны, долгие годы находившиеся под давлением политики отрицательной процентной ставки ЕЦБ, соответственно, взлетели. Индекс Stoxx 600 Banks в этом году вырос на 13%, в то время как акции Deutsche Bank (DE:DBKGn) и его более мелкого конкурента Commerzbank (DE:DE:CBKG) выросли более чем на 30%, достигнув самого высокого уровня с 2018 года.
Редко когда на рынке происходили такие сильные движения из-за того, что не было сказано, а не из-за того, что было сказано. Рынок отреагировал на то, что Лагард отклонила предложение повторить свои комментарии, сделанные ею в декабре, а именно о том, что повышение процентной ставки в этом году «очень маловероятно».
Вместо этого последовал довольно краткий комментарий: «Ситуация действительно изменилась». И чтобы убедиться, что никто не пропустил этот «сдвиг», Лагард рассказала о важности следующего заседания банка в марте, когда он обновит свои экономические прогнозы на следующие 2 года.
ЕЦБ всегда любит синхронизировать основные изменения своей политики с обновлениями в прогнозах. Те, которые должны быть опубликованы в марте, скорее всего, покажут, что инфляция останется выше среднесрочного целевого показателя банка 2% в течение всего этого года и, возможно, следующего года. Это даст ЕЦБ все основания для ужесточения своей денежно-кредитной политики.
Как и в случае с Федеральной резервной системой, ЕЦБ считает необходимым сначала прекратить покупку облигаций, прежде чем повышать процентную ставку. ЕЦБ покупал во время пандемии облигации примерно на 80 млрд евро в месяц. Покупки должны сократиться до 40 млрд в месяц с апреля, до 30 млрд с июня и достичь бессрочного обязательства до 20 млрд в сентябре. Но если, как заявил на выходных «ястреб» — глава голландского центрального банка Клаас Кнот, первое повышение ставки должно произойти в октябре, покупка активов к тому времени должна будет полностью прекратиться. Неудивительно, что рынку облигаций не понравилось изменение тона Лагард.
Для многих будет сюрпризом то, что ЕЦБ так долго ждал, чтобы присоединиться к почти глобальной тенденции центральных банков, пытающихся остановить рост инфляции. В то время как развивающиеся рынки, а затем Федеральная резервная система снизили свои стимулирующие меры эпохи пандемии уже в прошлом году, ЕЦБ решительно сопротивлялся этой тенденции, преследуемый воспоминаниями о преждевременном повышении ставки после великого финансового кризиса 10 лет назад. Эти ошибки спровоцировали разрушительный кризис доверия к жизнеспособности евро и, для некоторых членов валютного союза — потерянное десятилетие экономического роста.
Справедливости ради, скажем, что у ЕЦБ есть несколько веских аргументов против того, чтобы слепо следовать за другими центральными банками, спешащими ужесточить свою политику. Еврозона является достаточно большой экономикой, чтобы генерировать собственную динамику; здесь сокращение рабочей силы в начале пандемии было не таким драматичным, как в США, поэтому, хотя сегодня и имеются очаги напряженности, а официальный уровень безработицы находится на самом низком уровне для евро — 7,0%, рынок труда еврозоны далеко не такой напряженный, как в США. Заработная плата — до сих пор — почти не показывала признаков того, что рабочие пытаются вернуть то, что они потеряли из-за инфляции.
Что наиболее важно, большая часть рекордной годовой инфляции 5,1%, зарегистрированной за последние 12 месяцев, была связана с ценами на энергоносители, над которыми ЕЦБ не имеет власти и которые могут снижаться так же резко, как и расти.
Однако есть основания полагать, что на этот раз все иначе. Текущий всплеск цен вызван не столько ценами на нефть, сколько ценами на природный газ. Противостояние с Россией из-за «Северного потока — 2» уже длится дольше, чем многие ожидали, а оптовые цены на газ и энергоносители установились в диапазонах, значительно превышающих их средние исторические значения.
До сих пор в ответ правительства по всей Европе объявляли о субсидиях на счета за топливо для домашних хозяйств, исходя из предположения, что этот всплеск цен пройдет, как и многие другие до него, и субсидии — как и многие другие до них — могут быть постепенно отменены, когда настанут лучшие времена. Возможно, это еще может произойти, но в ближайшем будущем миллиарды, мобилизованные в рамках программы ЕС «Следующее поколение», будут потрачены на неустойчивые с финансовой точки зрения субсидии на экологически нерациональное потребление топлива. Если этого недостаточно, чтобы настроить самосознательный «зеленый» ЕЦБ на «ястребиный» лад, трудно представить, что еще может сделать это.
Автор Джеффри Смит