Разблокировка активов российских инвесторов, застрявших в европейских депозитариях, превратилась в затяжной и криволинейный путь. В этой статье поговорим о возможных перспективах, юридической стороне и применении ранее не звучавших вариантов разблокировки.
Юридическая компания «PARALAW» подавала 17 заявок в европейские депозитарии от имен частных инвесторов и доверительных управляющих с суммами от $10 000 до $15 000 000. Советуясь с коллегами-юристами из России и Европы, мы, казалось, находили ответы на громкие и немые вопросы инвесторов, неоднократно обращались в Минфин Бельгии и Люксембурга и однажды даже достучались до Казначейства Бельгии.
Мы постараемся дать комплексный и беспристрастный анализ фактов, перед лицом которых оказались.
1. Вернуть деньги через российские арбитражные суды
Российские суды часто ссылаются на оговорку о публичном порядке и применяют отечественное право (т. е. когда иностранное право противоречит фундаментальным основам российского). Даже выиграв дело в России, неизвестно, будет ли оно исполнено на территории Бельгии.
Более того, в общемировой практике не сложился единообразный подход по признанию решений иностранных судов. Например, по номерам дел А40-189018/19-83-1116, А40-270774/18-143-1341 решения признаны и исполнены в РФ, по номерам А60-50653/2020, А40-334454/19-68-2191 — не признаны и не исполнены.
Наиболее ожидаемый и пугающий сценарий: бельгийские суды, как и российские, применят оговорку о публичном порядке, а, возможно, приведут другое основание и откажут в признании и исполнении решений российских судов.
Также общеизвестный факт, что бельгийское правосудие — самое медленное в ЕС, и одна лишь процедура признания и исполнения решения российского суда может затянуться от шести месяцев до полутора лет.
2. Помимо регламентов ЕС, которыми введены ограничительные меры, действует Соглашение между СССР, Королевством Бельгии и Люксембурга от 29 мая 1991 года № 2200-1
Это соглашение принято, чтобы поощрять и защищать взаимные капиталовложения. Оно представляет для нас интерес, поскольку расширяет способы защиты прав инвесторов. В нем прописано, что считается ущербом, какие меры относятся с дискриминационным, что спор разрешается дипломатическим путем либо смешанной комиссией с представителями каждой стороны.
Мы заострили внимание на этом соглашении, в котором Россия – правопреемница, потому что стороны не прекратили его действие. К тому же речь идет о международных отношениях. Возникающие споры не могут ограничиваться односторонними, наспех принятыми актами ЕС, которым должны следовать и соответствовать добросовестные инвесторы других стран. Тем более нигде не указано, что разблокировка ценных бумаг ограничивается регламентами и постановлениями ЕС.
3. Взаимодействие следует сводить к государственным органам Бельгии
Как указывал Euroclear в деле против ПАО «Банк «Санкт-Петербург» (дело № А40-205635/2022), у него не было реальной возможности распоряжаться средствами после приостановления операций с НРД в феврале 2022 г.
Арбитражный суд г. Москвы посчитал иначе. Однако Euroclear и Clearstream не являются самостоятельными и действуют по указаниям государственных органов, тех самых Минфина и Казначейства. Поэтому они не обладают полномочиями, чтобы единолично принять решение заблокировать или разблокировать ценные бумаги.
Впоследствии Минфины Бельгии и Люксембурга создали электронные ящики для получения писем от пострадавших инвесторов, и если последний рассмотрел все заявки и выдал генеральное разрешение НРД на разблокировку, то бельгийское ведомство как будто забросило свой E-mail и просто собирает письма без мотивации их рассматривать.
4. Суды в Бельгии и инвестиционный арбитраж
Долго останавливаться на этих вариантах не станем. Резюмируем лишь, что это наиболее действенный и, вместе с тем, дорогостоящий способ разблокировки ценных бумаг и исключения из списка санкционных лиц. Делимся ссылкой на решение председателя суда общей юрисдикции от 1 марта 2023 г. по иску Мазепина Н. Д. к Совету Европейского союза, где господин Мазепин одержал победу.
Выводы
Мы не питаем иллюзий, но продолжаем работать, ищем пути и испытываем разные варианты как с соглашением от 29 мая 1991 г. Вполне вероятно, что можем получить ряд отказов по заявкам доверителей в Минфине Бельгии. Однако это не последняя инстанция, и их можно обжаловать в Государственном совете Бельгии, ЕСПЧ (Европейском суде по правам человека), инвестиционном арбитраже. И дело Мазепина показывает, что положительный результат возможен.
Статья написана в соавторстве с партнером юридический компании «PARALAW» Андреем Скворцовым. Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора.