Санкции США – «плюшевые» или серьезные? Оказывают ограниченное и незначительное воздействие на российскую экономику или серьезно влияют на нее? Как это все касается (и касается ли) каждого из нас?
1. Краткосрочное влияние
Достаточно незначительное. Технически санкции против долга РФ выглядят весьма «плюшевыми». Подумаешь, ну не смогут американцы покупать на первичке наши долги. Делов-то!
Главное: никто не запретил им в принципе держать наши долги. Никто не запретил им покупать даже новые выпуски на вторичных торгах. Супостаты спокойно купят наши новые долговые обязательства на вторичке. Беседовал вчера с несколькими нашими трейдерами; все предполагают именно такое развитие событий.
Все перечисленное не должно привести к немедленному выходу нерезидентов из наших текущих ОФЗ. Следовательно, массированные продажи нерезидентами наших долгов должны прекратиться. Рубль действительно имеет шанс укрепиться. Тем более на фоне начинающегося налогового периода, на фоне более чем бодрого внешнего фона – растущих бирж, глобального оптимизма инвесторов. На фоне стремительно дорожающей нефти и прочих товарных групп, которые продают российские экспортеры.
Рубль немедленно начал свое укрепление.
Я по-прежнему полагаю, что уровень 73-74 в текущих условиях против доллара США – вполне реальная величина.
Санкции против российских компаний не выглядят массированными и стратегически ослабляют мощь России, вроде бы, незначительно. Вроде бы...
На первый взгляд, все действительно выглядит достаточно безобидно.
В этой связи нельзя не согласиться со словами Грефа в интервью РБК:
«Похоже, что ситуация складывается более оптимистично, в том числе для бюджета. Поэтому в текущей ситуации я не вижу больших проблем».
Все так... Да не совсем.
Почему тогда вообще такие волнения?
Есть такая противная штука: современный комплаенс и риск-менеджмент.
О чем это я?
И вот тут мы с вами мягко переходим к теме номер 2.
2. Долгосрочное влияние
В современном мире и банками, и фондами, и прочими финансовыми организациями уже давно управляют не банкиры, ориентированные на доходность, рациональность, выгоду и прочие «плюшки», но тихие и практически незаметные «серые мыши» — сотрудники управления комплаенса риск-менеджмента. Они руководствуются абсолютно иными принципами и по жизни, и по бизнесу. Если кто-то не вполне понимает, о чем речь, предлагаю поговорить с друзьями-банкирами. Они вам быстро все пояснят.
В данном случае согласен со статьей в РБК, где вскользь упоминается об этом же.
«Однако, возможно, резиденты США не станут покупать ОФЗ и на вторичном рынке, учитывая иногда излишне строгие программы комплаенса и риск дальнейших ограничений.»
Более чем разумная ремарка от спикера РБК.
Есть очень высокая вероятность, что риск-менеджмент больших американских фондов в ближайшее время примет решение о том, что, поскольку с точки зрения современных AML-процедур российский долг – штука токсичная, от него необходимо избавиться в принципе. Как бы ни возмущались трейдеры, управляющие активами, топ-менеджмент фондов и банков, мнение этих самых товарищей из AML-департамента или риск-менеджмента всегда будет носить не рекомендательный, но обязательный характер.
Мораль: скорее всего, рано или поздно, довольно значительная доля долгов РФ будет продана иностранцами как класс. В таком случае деньги будут выведены из РФ.
Второй очень важный аспект.
Все большее количество российских компаний и корпораций (в том числе и частных) начинает подпадать под американские санкции. Учитывая, что в нашей стране государство, увы, везде, и как бы частный бизнес ни хотел не зависеть от государства или не иметь с ним никаких дел — это абсолютно невозможно, то и количество таких попавших под санкции бизнесов будет, очевидно, расти.
Что это на практике означает?
К примеру, сектор IT и кибербезопасность – уникальная сфера, где работают абсолютно гениальные ребята. Поверьте, это так.
Это одна из тех отраслей, которая может стать драйвером нового развития России. Не сырьевого, а технологического развития. И у нас таких компаний хватает. С другой стороны, люди в IT – это внутренне свободные личности, которые живут по своим правилам и законам.
Вспомним. Как только начались проблемы с Белоруссией, достаточное количество талантливых ребят из этой сферы подняли свои натруженные пятые точки и переехали жить и работать в другие страны. На Кипре, к примеру, моментально возникли целые колонии белорусских ITшников.
Новые санкции будут выталкивать из нашей страны самых талантливых. Этот урон для нас страшнее многих других.
Вряд ли хоть один бизнесмен хочет становиться токсичным и ломать себе карьеру и будущую жизнь. С этой точки зрения текущие санкции — штука тихая, незримая внешне. Не влияющая в моменте на курс рубля или на котировки наших акций. Но достаточно опасная.
Кроме того, американцы заявили, что начинают проверку российских компаний на предмет их связи с российскими спецслужбами.
Не исключу, что в итоге еще некоторое количество российских компаний попадет под санкции.
То есть санкции – это не одиночный акт, а очень долгосрочный и весьма болезненный для РФ и ее бизнеса процесс. И, судя по этой информации, не важно, частный это бизнес или государственный.
В завершение.
«Я считаю, что эти ограничения не аннулируют возможность более жестких санкций на госдолг в будущем, тема санкций против госдолга не выглядит исчерпанной, возможно, это лишь первый шаг», — полагает все в той же статье РБК Наталья Орлова.
Увы, абсолютно с ней согласен.
Байден уже заявил о готовности к новым санкционным шагам против РФ.
Судя по всему, ужесточение санкций против российского госдолга — это вопрос времени и геополитического противостояния. Оно, похоже, будет продолжаться.
P.S. Вчера журналисты меня замучили вопросами о том, как Россия может ответить на эти санкции. Полагаю, что в экономической сфере — никак.
Максимум: предать супостатов анафеме и пообещать насыпать соли на хвост.
Если мы добровольно прекратим расчеты в американских долларах или продадим все долги США, которые еще держим, боюсь, они этого даже не заметят. Любое наше действие, увы, будет бить прежде всего по нам самим.
А что в других сферах?
Здесь пусть политологи или иные специалисты высказывают свои предположения. Я — пас.