Единственное, что мне сейчас ясно – это отсутствие ясности на ближайшую перспективу.
Рынок акций находится на пике «медвежьего» тренда. Движение цен во всех классах активов явно указывает на тревогу, а участники рынка бьются за ликвидность, не обращая внимания на фундаментальное и рациональное. Над всем царствует страх, а также боязнь страха. Об этом свидетельствует индекс волатильности VIX, недавно превысивший 80 пунктов – в семь раз выше, чем в середине января, когда он был между 12 и 13.
На улицах льется кровь, и все рубят позиции: индекс S&P 500 с начала года упал на 25%. Однако нужно вспомнить, что нынешний кризис последовал за самым длинным в истории периодом «бычьего» рынка. S&P 500 после минимума 2009 года вырос примерно на 400% и достиг абсолютного максимума около 3390. Некоторые наименования – например, Amazon (NASDAQ:AMZN) – и сейчас на 1200% выше, чем тогда, несмотря на 20-процентный отход от максимума.
Как всегда, всё определяет контекст. Всё пройдет, пройдет и это. Жизнь продолжится, и со временем неопределенность исчезнет, а с ней исчезнет и страх. После достаточного количества просветительских и ограничительных мер коронавирусные тревоги со временем начнут сходить на нет. Когда весь мир пройдет через то, через что Азия прошла в январе-феврале, уровень страха снизится.
Нужно пересмотреть ожидания по фундаментальным показателям и доходам. Регуляторы столкнулись с тройной угрозой: удар по спросу, удар по предложению и уничтожение капитала на рынке энергоносителей (где Путин в очередной раз всех переиграл).
Беспокоиться нужно не столько о достоверности растущих цифр по случаям заболевания в США и Европе, сколько о направлении распространения и о том, что у Азии (особенно у Китая, Гонконга и Сингапура) есть большой исторический опыт, ресурсы и знания для борьбы с эпидемиями, особенно в связи с «атипичной пневмонией» десятилетней давности; а вот у Европы и США этого нет. В ближайшие недели мы будем наблюдать результаты прекрасной работы по ограничению заражения, проделанной Китаем, Сингапуром и Гонконгом. Количество случаев в Европе и США, скорее всего, в ближайшие месяц-два будет быстро расти.
Однако с наступлением лета в Северном полушарии время окажется на нашей стороне. Кроме того, возможен прорыв в разработке вакцины. Таковы потенциальные преимущества, которых у Азии не было.
Китай первым вступил в период замедления экономики – предполагают, что за первый квартал падение ВВП там может составить 10–20% – но в ближайшие квартал-два волна наверняка дойдет до еврозоны и США.
Поэтому парадокс в том, что экономический рост Китая во втором квартале будет, вероятно, ускоряться, тогда как в остальном мире замедлится. Тем, кто резонно заметит, что в США и еврозоне снизится спрос на китайские товары, нужно напомнить об азиатской демографии, потребительских расходах, здравоохранении, биотехнологиях и инфраструктурных проектах. Более 50% китайской торговли происходит в Азии.
Большей части азиатских стран важнее ускорение экономического роста в Китае, чем в США или ееврозоне. Не стоит также забывать, что Китай будет начинать с самого низкого из возможных оснований – с нуля. Инвесторам нужно в первую очередь смотреть на строительные компании и на игроков в области недвижимости и инфраструктуры. Страна постепенно возвращается к экономике услуг: повсюду вновь открываются ресторанные сети, и некоторые провинции сообщают о почти 100-процентном возврате к норме.
Ближайшие к Китаю страны с более высоким бета-коэффициентом – это, конечно, Сингапур, Южная Корея и Тайвань. Там пока не видно признаков поворота экономики вверх, но стоит ожидать восстановления активности в течение этого квартала вслед за Китаем.
Здесь можно обращать внимание на «голубые фишки» с высокими дивидендами и хорошим балансом. В мире, где доходности постоянно снижаются (ФРС только за март снизила ставки на 150 базисных пунктов), такие наименования, как CK Hutchison (HK:0001) приносят почти 6% без учета затрат на финансирование. А, например, Altria (NYSE:MO, бывшая Philip Morris) дает около 9% без учета затрат на финансирование – и это всё после падения на 30% и 23% с начала года соответственно.
Кай Ван-Петерсен, стратег Saxo Bank по глобальной макроэкономике