После достижения в середине мая котировками нефти марки Brent отметки в 80 долларов за баррель, им понадобилось около 4 месяцев для того, чтобы вновь приблизиться к данным уровням и наконец-то их преодолеть. Такой неопределённости на протяжении летних месяцев способствовало заседание ОПЕК+ 22 июня, по результатам которого было согласовано увеличение добычи нефти на 1 млн баррелей в сутки. Отметим, что данное решение было во многом ожидаемым, но оно позволило на несколько месяцев остановить ценовое ралли.
Последующему возобновлению восходящей тенденции на рынке нефти способствовали два фактора: угроза санкций США против Ирана и сентябрьская договорённость странами ОПЕК+ оставить добычу на прежнем уровне.
Власти США, естественно, понимали, что в результате их санкций против Ирана и его нефтяного сектора (в том числе, вторичные санкции против покупателей иранской нефти) сократится поступление иранской нефти на мировой рынок, что, несомненно, приведёт к значительному росту цен. Так, целью санкций было снизить экспорт нефти Ираном, в идеале, до полного нуля. Понимание властями США данного ценового следствия их же санкций подталкивает нас к мысли, что значимость данного следствия для американской экономики довольно низка. Американцы только за последние несколько месяцев уже не раз показывали, что санкции применяются ими только там, где им выгодно.
Таким образом, вред для экономики США от повышения нефтяных котировок в результате санкционного давления на Иран, вероятно, был признан незначительным в сравнении с выгодами от самого санкционного давления. Вопрос только в том, являются ли заявленные цели, которые в общих чертах можно сформулировать как коррекция иранской политики, истинными и главными, а не декларативными или второстепенными. В качестве гипотез неназванных целей можно назвать:
- экономический удар в виде повышения нефтяных цен по экономическому (Европейский Союз) и геополитическому (Китай) конкурентам;
- повышение нефтяных котировок для повышения рентабельности сланцевой добычи в США;
- как один из этапов демонтажа поздневашингтонского мироустройства (как конспирологическая версия) и пр.
Так или иначе, осознавая главное «второстепенное» следствие своего санкционного давления на Иран, США призывали (накануне сентябрьской встречи ОПЕК+) и продолжают призывать ОПЕК (или ОПЕК+) пойти на увеличение добычи нефти и выставляют картель в качестве главного виновника роста нефтяных цен. Примечательно, что, осознавая значительное увеличение дефицита нефти в результате полного вступления в силу американских санкций против Ирана, ОПЕК+ принял решение не компенсировать выпадающие объёмы предложения иранской нефти и сохранил объёмы добычи на прежнем уровне. Данное решение было принято, даже несмотря на то, что главным бенефициаром санкций против Ирана является Саудовская Аравия как геополитический противник Ирана в исламском мире. По всей видимости, гипотетические доводы СА в пользу увеличения добычи были нивелированы доводами России как союзника Ирана.
Таким образом, если считать, что неизбежное повышение нефтяных котировок в результате введения санкций против Ирана является негативным следствием для США, то ОПЕК+, не согласившись с «просьбами» США о повышении добычи, увеличил экономические издержки санкционного давления США на Иран.
В результате всех этих политических манёвров, определяющих факторы предложения нефти (санкции против Ирана и отказ ОПЕК+ увеличивать добычу нефти), нефтяные котировки достигли максимумов за последние несколько лет. Но не сумев толком закрепиться на уровнях выше 85 долларов за баррель, котировки снизились с 86 до 81 долларов за баррель. Данное снижение происходило на новостях о валютных и торговых войнах, росте доходностей американских 30-летних облигаций и обвале фондового рынка в США (факторы спроса). Всё вышесказанное ещё сильнее убеждает нас в том, что наибольшие риски для котировок нефти находятся на стороне факторов спроса (см. статью «Есть ли жизнь после ОПЕК+?»).