Елена Фабричная
МОСКВА (Рейтер) - Банк России собирается всех убедить, что умеет управлять инфляцией, влияние на которую со стороны ослабления рубля резко сократилось после перехода к плавающему курсу, сказал в интервью Рейтер директор департамента исследований и прогнозирования ЦБ Александр Морозов.
Новости доступны по кодам,.
Ниже следуют развернутые высказывания Морозова:
- Почему часто разнятся оценки вашего департамента и департамента ДКП Игоря Дмитриева относительно инфляции и ВВП, зачем это нужно регулятору, это может ухудшить коммуникацию?
"Закройте любой глаз. Как Вам сейчас видно? Хуже? А двумя - лучше. Вот и ответ на вопрос. Потому что когда используется одна модель, а не три как сейчас, очень трудно понять, что она показывает. С ней либо соглашаешься, либо не соглашаешься. Но не понятно, что с этим делать. А если несколько моделей и ты понимаешь, как они построены, их плюсы и минусы, то видишь больше. Одна модель лучше работает в определенные периоды времени, другая - в другие. Одна прогнозирует лучше один показатель, другая - другой.
Мы это понимаем и правильно интерпретируем, стараемся понять, какая модель лучше предсказывает, и потом это синтезировать в рамках уже четвёртой даже не модели, а аналитической оболочки, сбалансировать макроэкономические показатели.
Если, к примеру, анализируется платежный баланс, то мы увидим, что он будет согласован при определённом курсе, и как это повлияет на инфляцию, рост и так далее. Это было реализовано меньше, чем год назад, и ещё есть, куда расти. Мы не можем точно прогнозировать цену на нефть, но в рамках заданного сценария цены на нефть наши прогнозы должны отличаться высокой точностью.
Мы, думаю, достаточно успешно показали рынку, финансовым аналитикам, что наши прогнозы имеют свойство сбываться в гораздо большей степени, чем прогнозирует рыночный консенсус. В результате мы видим рост доверия к Центробанку.
Все знают, что у нас адекватный прогноз и мы под этот прогноз будем денежно-кредитную политику адекватно подстраивать. Мы сейчас уже на одной волне с аналитиками с точки зрения прогнозирования будущей инфляции, мы их убедили, что 4 процентов мы добьёмся. Не только сейчас, но и в 2018 году".
- А прогноз ключевой ставки? Почему расходился консенсус с решениями ЦБР в апреле и июне?
"Нельзя сказать, что наши решения были сюрпризом для рынка. То есть как минимум где-то половина ожидала одного решения, половина - другого. Большинство с небольшим перевесом было. У нас нет заранее согласованного плана на восемь заседаний вперёд. Действительно, на каждом заседании обсуждаются разные варианты решений и заранее сказать нельзя, какое решение будет оптимальным в тот или иной момент времени".
- Были случаи, когда ваше мнение о ставке расходилось с итоговым решением совета директоров?
"Мы не раскрываем этого".
О задержке дефляции на месяц:
"Это некоторое допущение, предпосылка, которую мы делаем, что сезонность сдвинулась на месяц. Но в южных регионах России задержка с урожаем короче. Там серьезных проблем с погодой не было. В ЦФО - да, на юге - меньше, и тогда эффекты, связанные с поступлением нового урожая, будут раньше проявляться".
- Когда годовая инфляция опустится к 4%?
"Конец августа - сентябрь, по идее, это тот период, когда инфляция в годовом выражении должна будет замедлиться. Если не будет новых шоков, на конец года инфляция будет близко к 4 процентам".
- Из-за эффекта базы в I кв 18 года годовая инфляция снова будет выше 4%?
"Если инфляционный тренд уйдёт ниже 4 процентов в конце 2017 года, можем получить годовую инфляцию около 4 процентов. Мы же говорим про действие временных факторов, которые накладываются на некий тренд. Если тренд пойдёт ниже, то инфляция может быть ниже".
- Как снизить высокую долю продовольствия в инфляции России?
"Продовольствие как самый волатильный сегмент потребительской корзины, естественно, отличается наибольшей волатильностью цен, сезонностью и так далее. Что можно сделать? Предпочтительно, конечно, обеспечить 4 процента инфляции при всей этой волатильности, чтобы действительно убедить всех, что ЦБР умеет управлять инфляцией и управляет ею".
- Для вас лично была неожиданностью такая высокая инфляция в июне?
"Исходя из тех цифр, которые Росстат публиковал на недельной основе, да, итоговая цифра оказалась выше. Но причины, почему она оказалась выше, носят вполне прозаический характер.
Конечно, цены на плодоовощную продукцию неприятно удивили. Кроме того, РЖД повысило тарифы на пассажирские перевозки. Эта сезонная волна происходит в разные недели, но в этом году она пришлась на июнь. Потом было некоторое ослабление курса рубля - эффект переноса выразился в ускоренном росте цен на зарубежный туризм и авиаперевозки пассажиров, поскольку так или иначе они индексируются по курсу рубля к евро.
Каких-то тревожных сигналов о том, что по устойчивым компонентам потребительской корзины началось какое-то ускорение, неблагоприятные тренды, пока не видно. Они еще могут проявиться, поэтому мы продолжаем внимательно анализировать динамику цен по отдельным товарам и товарным группам.
Соответственно, июньская инфляция не очень радует, но у нас был создан запас в первом квартале, то есть по сути дела мы возвращаемся к той норме, которая была до движения продовольственных цен, до ослабления курса, поэтому мы считаем, что 4 процента по итогам года - это вполне реалистично".
- Об оценке эффекта переноса динамики курса рубля в цены:
"Асимметричность была и остаётся - ослабление курса влияет сильнее на инфляцию, чем укрепление. Но эластичность, то есть изменение цен в зависимости от изменения курса - снизилась и при укреплении рубля, и при ослаблении.
По нашей оценке, ослабление курса рубля на 1 процентный пункт даёт чуть больше 0,1 процентного пункта в инфляции. Раньше оценка была минимум 0,18 или даже выше, то есть вклад снизился. При укреплении рубля наша оценка даже ниже, чем 0,1 процентного пункта. Раньше было 0,1.
В прогнозах Банка России на этот год заложена определенная динамика нефти и курса рубля, и в принципе все, что происходит, вполне укладывается в рамки прогнозных расчетов, сделанных на этот год в рамках базового сценария".
- Вы ожидали, что текущий счет станет отрицательным уже во втором квартале?
"Там будет ещё уточняться оценка и не понятно, в какую сторону. В принципе, было ожидаемо, что профицит счета текущих операций будет быстро уменьшаться по сравнению с цифрой первого квартала за счёт двух вещей - сезонности и догоняющего роста импорта.
Потому что рост цен на нефть, который был в четвёртом квартале прошлого года, немедленно трансформировался в рост экспорта, то есть экспорт увеличился не за счёт объемов, а за счет ценового эффекта. Таким образом, экспорт вырос, а импорт хоть и рос, но не так быстро.
Затем цены на нефть стабилизировались, даже снизились, а импорт продолжал расти по инерции, темпами выше 20 процентов. Понятно, что когда экспорт снижается, а импорт идёт вверх, то они должны где-то сблизиться, поэтому это был лишь вопрос времени - когда счёт текущих операций уйдёт в минус".
- Из-за чего возможен дефицит текущего счета в третьем квартале?
"Прежде всего, из-за сезонных факторов. Тут, правда, важно сказать следующую вещь: профицит по счёту текущих операций или дефицит, ни то, ни другое не должно обязательно трансформироваться в соответствующую динамику курса. Так, дефицит по счету текущих операций в третьем квартале по сути стал нормой. Но это не означает, что при дефиците курс рубля будет ослабляться. Может быть да, а может и нет".
- В июне дефицит текущего счета сопровождался ослаблением курса:
"Если отталкиваться от цифр прошлых лет, то у нас обычно в мае рубль ослабляется, но счёт текущих операций остаётся в плюсе. Или взять ситуацию в первом квартале, когда экспорт традиционно существенно выше, чем импорт, и счёт текущих операций в плюсе. Экспортеры получают выручку, но если они её не конвертируют, то автоматом это означает, что у нас происходит отток капитала и последствий для курса может не быть никаких. И наоборот, если сейчас счёт текущих операций в минусе, то происходит приток капитала.
Надо смотреть, по каким конкретно каналам идут потоки - какие из них связаны с валютным рынком, а какие нет. Но обычно интерпретация такая: если счёт текущих операций упал - значит, жди беды, невзирая на сезонность. Это неверно. Если мы говорим про валютный рынок, там влияние гораздо более сложное, надо разбираться конкретно, что стоит за тем или иным потоком - со знаком плюс или со знаком минус".
- На валютном рынке сейчас растет роль Минфина, принят закон о прямом допуске Федерального казначейства к торгам валютой, зачем это нужно ЦБ?
"Поскольку мы таргетируем инфляцию, а не таргетируем курс, то это правильно для ЦБ - уходить с валютного рынка, не проводить никаких операций на валютном рынке. Но при этом все равно остаются вопросы, связанные с влиянием изменения цен энергоресурсов на все макроэкономические показатели.
Для того, чтобы снизить зависимость от изменений цен нефти и газа, было придумано бюджетное правило и суверенные резервные фонды. Благодаря этому механизму движение цен на нефть вверх или вниз компенсируется по сути операциями правительства, то есть Минфина, по покупке или продаже валюты.
Это в краткосрочном плане может не оказывать никакого влияния на курс рубля - учитывая значительные объёмы российского валютного рынка, это не те суммы, которые как-то сильно могут сдвинуть курс. Но в среднесрочной перспективе, действительно, это мощное средство стабилизации и номинального и реального эффективного валютного курса, в результате чего он становится более независимым от цен на нефть, что с точки зрения Банка России - очень хорошо, поскольку без таких излишне резких скачков нам легче стабильно достигать цели по инфляции и стабилизировать процентную политику, обеспечивать стабильность уровня и ключевой ставки и ставок в экономике".
- Вы довольны качеством данных Росстата? В частности, показателем розничного оборота, индекса потребительских цен?
"Как это можно улучшить? Только в режиме обсуждения и диалога между Росстатом и заинтересованными ведомствами, специалистами в этой области. В моем департаменте, департаменте денежно-кредитной политики и в Минэкономразвития идёт работа, мы участвуем в дискуссии. Когда будут получены результаты этой работы, мы увидим, что нужно изменить. Речь идёт не о том, что вот Росстат такой плохой, использует какие-то плохие методики. Речь идёт о том, как совместными усилиями эти методики улучшить, чтобы они давали более объективные результаты, на основании которых можно принимать более взвешенные решения".
- Эти методики будут отличаться от международной практики?
"Речь не идёт о том, чтобы мы совсем ушли от международно признанных практик построения определенных индексов, но какие-то уточнения, безусловно, возможны и нужны.
Например, Вы упомянули вопросы адекватной оценки объемов розничной торговли. Интернет-торговлю Росстат на самом деле учитывает в обороте, но мы не можем сказать, насколько полно.
Мы также обнаружили, что Росстат при оценке уровня цен по товарным позициям не учитывает спеццены и промоакции, если акция имеет срок до недели. А цены на короткий срок (до недели) снижаются или продаётся несколько товаров по цене одного, и поскольку такого рода промоакции стали пользоваться большой популярностью у населения, то есть объём покупок и доля покупок, совершаемых по этим промоакциям, выросла, получается, что Росстат стал недооценивать реальный объём покупок.
Возможно, кстати, это так или иначе сказывается и на оценке роста потребительских цен. Вероятно, недооценивая объемы потребления в рознице, Росстат может одновременно переоценивать темпы роста цен. Например, если по промоакции покупаются два товара по цене одного, скажем за 200 рублей, то реальная цена единицы товара 100 рублей, а не 200. Если это учесть в расчете индекса цен, то индекс окажется ниже".
- Население замечает больше рост цен, чем снижение, как это можно изменить?
"Только рост и замечает. Вопрос правильный. Мы пытаемся что-то с этим сделать. Здесь есть два направления. Первое - путём обеспечения ценовой стабильности, снижения темпов роста потребительских цен в целом снизить вероятность, как минимум количество случаев, когда цены на отдельные товары или услуги быстро растут. Если не найдётся ни одной услуги или товара, на которые цены растут, больше чем на 10 процентов, население перестанет говорить, что цены растут темпами 12 процентов".
- Может в инфляционных опросах населения изменить вопросы?
"Это второе направление - пытаться через разного рода публичные выступления, публикации, общение объяснять, что цены в целом растут не так быстро, что на отдельные товары они снижаются. Чисто психологически рост цен очень заметен, и на это сразу обращаешь внимание просто потому, что это вызывает психологическое неприятие - неприятно, когда надо тратить больше денег, настроение портится.
Когда цены не меняются или снижаются, считается, что это само собой разумеется, из головы это выпадает на следующий день. Отсюда получается, что цены могут вообще не вырасти, а люди считают, что выросли на все. Больше всего обращают внимание на товары-маркеры, такие как молоко или бензин. Это те товары, которые люди чаще всего покупают. Есть товары, которые покупаются раз в год, и я просто не помню, какая была цена год назад, она может и снизиться, но я об этом могу только догадываться".
- Вы не проводили исследований, насколько массовым может быть исход нерезидентов из ОФЗ в случае новых антироссийских санкций США?
"Проводились оценки в отношении того, какой объём оттока с этого рынка был в прошлый кризис и важно то, что отток не представлял очень существенной величины и был в реальности размазан по времени. Не было такого, что за месяц какое-то большое количество долларов ушло, потому что нерезиденты продали свои ОФЗ.
Есть основания считать, что даже если шоки будут возникать, они не приведут к существенному изменению поведения инвесторов. Большую долю инвесторов в ОФЗ составляют глобальные фонды, фонды EM, суверенные фонды, которые держат позиции долго, часто до погашения.
У многих есть бенчмарки, т.е. та доля их инвестиционного портфеля, которая согласно индексам, должна быть инвестирована в ОФЗ. Единственное что они с этой долей делают - это увеличивают или уменьшают по сравнению с бенчмарком, это им даёт диапазон действий, но основной объём вложений остается.
Многие такие фонды – пенсионные и страховые - как правило получают устойчивый дополнительный приток денег и эти деньги инвестируются туда же.
Было исследование МВФ на эту тему - оно показало, что реально присутствие нерезидентов в целом на рынке государственных ценных бумаг России - это фактор стабилизации и развития этого рынка".
- О допустимых отклонениях инфляции от цели в 4,0%:
"Здесь логика действий такая. Нельзя заранее сказать, что на одно отклонение фактической инфляции от цели ЦБ однозначно будет закрывать глаза, а на другое - не будет закрывать глаза. Многое будет зависеть от того, что стоит за этим отклонением, какие факторы привели к этому.
Если а) это временные факторы (например, товар подорожал из-за неурожая) и б) если мы понимаем, что рост цен на один товар или на группу товаров не будет иметь вторичных эффектов, то есть это не приведёт к росту инфляционных ожиданий, ещё чего-то, то такой рост цен можно просто проигнорировать.
С другой стороны, если мы увидим, что рост цен на те позиции, которые не склонны колебаться из-за сезонности или других факторов, начинает ускоряться, потому что потребительский спрос слишком быстро начал расти или по другим причинам, то даже небольшое отклонение может быть поводом для внесения корректив в денежно-кредитную политику".
- Какой прогноз о соглашении ОПЕК+ ЦБР заложил в свой базовый сценарий на следующий год?
"Что имеем на сегодняшний день, то и закладываем. Это не значит, что мы прогнозируем, что в марте соглашение ОПЕК+ перестанет действовать, то есть это не прогноз, это то, что заложено в расчеты в данный момент".
- А если соглашение перестанет действовать и будет одобрен плавный выход из него, как это отразится на рынках РФ и политике ЦБ?
"Рынки работают с упреждением. Когда решение будет объявлено и начнёт реализовываться, вполне возможна обратная реакция".
- Изменится ли цена на нефть в базовом прогнозе ЦБР на 2018 год?
"На 2018 год у нас средняя цена $42 за баррель. Обсуждалась идея, что среднесрочный ориентир - это цена $40 в реальном выражении, то есть скорректированная на инфляцию".
- Глава ЦБР говорила, что все управленческие решения регулятора основаны на глубоких исследованиях, но влияние расчистки банковского сектора ЦБР оценивает только сейчас, нет ли здесь противоречия?
"Противоречия нет. Для проведения мер по оздоровлению банковского сектора были теоретические предпосылки, которые указывали на то, что эти меры позволят повысить устойчивость банковского сектора в будущем и снизить вероятность банковских кризисов.
С начала периода активной расчистки банковского сектора от недобросовестных и слабых игроков прошло уже четыре года и теперь у нас есть возможность проанализировать, что произошло и сравнить это с теоретической базой.
Одно из исследований как раз посвящено этим постулатам: на первом этапе, когда начинается оздоровление, действительно возможны негативные кратковременные последствия. Когда у банков отзывают лицензии, вкладчики нервничают и могут уходить в более крупные банки, прежде всего в государственные. Это может негативно повлиять и на добросовестные банки, которые выполняют все нормативы. Но с течением времени, когда ситуация приходит в равновесие и банковская система становится устойчивой, доверие в банковской системе возрастает, происходит перераспределение в обратном направлении - от крупных к малым и средним банкам и за счёт этого темпы роста последних опережают темпы роста банковской системы в целом".
- Как долго продлится негативный период, и Россия начнет ощущать позитивные последствия?
"Второе исследование, основанное на анализе банковских балансов, не консолидированных данных, а конкретных отчетов, оно на самом деле не выявило этих негативных краткосрочных последствий.
В рамках исследования давались ответы на два вопроса: насколько то, что происходило в банковской системе более трёх лет, оказало влияние, во-первых, на конкуренцию и, во-вторых, на устойчивость банковского сектора. В качестве одного из показателей развития конкуренции выбрали процесс конвергенции процентных ставок по депозитам и кредитам. Предполагалось, что при повышении конкуренции конвергенция должна усиливаться.
По результатам исследования было установлено, что по отдельным позициям - долгосрочным депозитным ставкам - признаки конвергенции были выявлены, но в целом, наверное, нельзя сказать, что за эти последние несколько лет уровень конкуренции в банковской системе сильно изменился.
Можно сказать, что уход с рынка слабых и нежизнеспособных банков не привёл ни со знаком плюс, ни со знаком минус к изменению условий конкуренции. Здесь ситуация не ухудшилась.
В чем она улучшилась - по другому параметру – так это повышение общего уровня устойчивости банковской системы. На базе конкретных банковских балансов он измерялся показателем выравнивания темпов роста кредитов нефинансовым компаниям между разными банками.
Идея заключается в том, что когда банковская система в целом, разные банки растут примерно одним темпом с точки зрения кредитования, то это достаточно устойчивый рост по банковской системе, он не создаёт каких-то пузырей, потому что отдельные банки не ведут себя агрессивно, увеличивая кредитный портфель с дополнительными рисками, и система становится более стабильной.
Действительно, в ходе исследования удалось подтвердить, что по этому параметру - по выравниваю темпов роста кредитования относительно средних по сектору - у нас темпы роста кредитования стали более конвергентными, более однородными, чем раньше. То есть, большая часть банков стала вести себя так, как банковская система в целом. Мы это интерпретируем как повышение устойчивости банковской системы. Хотя есть и другие подходы, поэтому мы не претендуем на то, что мы использовали единственно возможный способ измерения устойчивости банковского сектора".
- Выводы исследований станут основой для каких решений - что политика правильная и она продолжится или что пора заканчивать расчистку?
"Да, политика правильная. Возможны негативные краткосрочные последствия, но повторюсь - нет свидетельств этого, исходя из анализа банковских балансов. С течением времени эта политика начнет приносить свои плоды, мы уже видим её позитивные результаты в повышении устойчивости банковской системы.
В будущем и уровень конкуренции тоже должен вырасти за счёт унификации процентных ставок банков между собой".
- Как определяются темы для исследований? Их диктует руководство?
"В департаменте мы формируем план исследований на три года. Есть подход top-down и есть bottom-up. С точки зрения bottom-up - есть предложения, которые мы обсуждаем внутри департамента: что нам было бы интересно, что мы можем сделать, что вписывается в план по развитию департамента, соответствует прикладным задачам, которые мы решаем.
Затем эти предложения выносятся на суд курирующего нас первого зампреда ЦБ Ксении Юдаевой, обсуждаем с ней, она может поставить дополнительные задачи, потому что важные темы появляются. Затем, когда план утверждён, в него могут вноситься изменения, в частности, к Международному финансовому конгрессу было поручение подготовить несколько исследований. В итоге получается комбинация двух подходов.
В целом я пытаюсь обеспечить, чтобы все исследования и вытекающие из них аналитические записки, которые в популярной форме излагают результаты исследований, чтобы они все-таки носили практический характер. Чтобы это был не пустой выхлоп, а чтобы от них была практическая польза. Пока я считаю, это удаётся.
Например, на постоянной основе в Банке России проводится ряд исследований в целях макропруденциальной политики, определения контрциклического буфера капитала (ведущую роль здесь играет департамент финансовой стабильности). При построении и прогоне макроэкономических моделей используются как наши оценки, так и департамента денежно-кредитной политики. Так или иначе все это учитывается при принятии управленческих решений".
- О непубличных исследованиях для внутреннего пользования:
"Тут даже не об исследованиях можно говорить, а об анализе, это упрощенная форма, без применения сложных моделей, где используется более простой математический аппарат. Иногда бывает необходим оперативный анализ по какой-то теме. Такого рода анализ проводится, не все публикуется".
- Вы много взяли себе аналитиков с рынка, почему?
"Мы не только с финансового рынка приглашали аналитиков, но и из университетов, Российской экономической школы, Высшей школы экономики, так что мы укрепляемся по линии углубленных экономических исследований и по линии анализа".
- Минфин и Минэк тоже в последнее время "пылесосят" рынок макроэкономистов, с чем связан рост спроса на качественный анализ в госорганах?
"Вы их самих лучше спросите. Я перед собой ставил задачу и передо мной ставили задачу подтянуть качество проводимых исследований, уровень прогнозирования в Банке России. Естественно, для этого нужны соответствующие кадры и с технической подготовкой, математической, и с практической.
Я не хочу сказать, что в ЦБ такого задела не было, потому что и в моем департаменте до моего прихода, и в департаменте денежно-кредитной политики работали вполне квалифицированные специалисты.
Но я увидел возможности, чтобы этот потенциал нарастить с точки зрения применяемых моделей (сейчас не одна, а три полноценных модели для макроэкономического прогнозирования). Если брать совокупность департаментов, то сложилась, мне кажется, уникальная ситуация, такого в других ведомствах точно ни у кого нет".
(Редактор Дмитрий Антонов)