Выступление Председателя ЦБ РФ на форуме «Россия зовёт!» 2.10.2014 г.

Действительно, диагноз экономического замедления очень важен для принятия решения по денежно-кредитной политике. Говоря упрощенно, если снижение темпов экономического роста носит в основном структурный характер, то и меры должны быть, прежде всего, структурные, а денежно-кредитная политика в этом случае и монетарные стимулы могут дать положительный эффект только как дополнительные меры и в комбинации с мерами структурного характера. Иначе монетарное стимулирование приведет к росту инфляции, оттоку капитала и девальвационному давлению. Если же замедление циклическое, то это основание для более мягкой денежно-кредитной политики.

Безусловно, текущая ситуация является следствием сочетания трех факторов, о которых вы сказали, но, по оценке Центрального банка, все-таки доминирующий фактор — это структурный фактор. Обоснования этого общеизвестны, они обсуждаются. Если мы посмотрим на состояние рынка труда и не только на показатели общей безработицы, последние данные — 4,8%, со снятой сезонностью — 5,1%. Это очень низкие показатели безработицы. Но и другие показатели состояния рынка труда, как то: количество отработанных часов, количество людей в вынужденных отпусках, показывают, что трудовой ресурс находится в состоянии если не полной, то близкой к полной занятости. Безусловно, у нас на рынке труда есть существенные проблемы, о которых говорил, кстати, Алексей Валентинович (Улюкаев — Ред.). Это низкая производительность труда. И даже при высокой занятости люди могут и отрабатывать время, и получать заработную плату, но при этом выпускать меньше продукции — такой скрытый вид безработицы. Наша экономика часто приспосабливается к жестким условиям падения темпов экономического роста именно таким образом. На наш взгляд, ситуацию на рынке труда невозможно улучшить мерами монетарного стимулирования, нужны структурные меры, связанные с возможностью перетока трудовых ресурсов в более эффективные сектора, в более эффективные производства, и повышение производительности труда.

Второй известный фактор, который указывает на то, что замедление носит структурный характер, — это использование производственных мощностей. Да, не очень надежный показатель, его по-разному мерят, но если сравнить загрузку производственных мощностей с предкризисным уровнем 2008 года, то мы его практически достигли, и конкурентоспособные производственные мощности в значительной степени заняты. Есть секторальные различия, но если мы говорим общеэкономически, то это таким образом.

Третий фактор — снижение внешнего спроса. Для российской экономики оно во многом происходит под воздействием стагнации в еврозоне, замедления в еврозоне, замедления экономического роста в Китае. И сложно квалифицировать этот фактор, является ли он структурным или циклическим, потому что происходят структурные изменения в глобальной экономике, внедряются новые технологии. Мне кажется, было бы наивно ожидать, что спрос на наши экспортные товары вернется на тот уровень, к той структуре, как это было перед кризисом 2008 года. Частично снижение внешнего спроса, наверное, можно компенсировать стимулированием внутреннего спроса, но вряд ли наша экономика готова при нынешнем состоянии перерабатывающих секторов поглотить такой объем сырья, металлов, нефти. Для этого нужны инвестиции в переработку, для этого опять нужна расшивка инфраструктурных узких мест.

Поэтому, на наш взгляд, ключевыми являются структурные изменения: улучшение инвестиционного климата, снижение административных издержек в экономике — то, о чем также говорил Алексей Валентинович, я полностью его поддерживаю, справедливая конкуренция для того, чтобы был отбор самых эффективных проектов, инвестиции в инфраструктуру, но также с четким приоритетом, что это именно те инфраструктурные инвестиции, которые расшивают узкие места и дают мультипликатор по экономике, и рынок труда, о котором я говорила.

Циклический фактор. Он действительно есть. Некоторый разрыв выпуска, который также сложно меряется. Но на наш взгляд, он достаточно небольшой, и поэтому применение мер денежно-кредитного стимулирования может привести только к росту инфляционных ожиданий.

Форс-мажорный фактор. Мне кажется, мы его также должны принимать во внимание и очень правильно оценивать, потому что одна из ошибок, которая может быть в нашей политике, и которую мы должны избежать, — если мы будем действовать таким образом, как будто имеем дело с коротким циклическим замедлением. Мне кажется, это очень важно понимать, что у нас вызовы, прежде всего, структурные и длительные, поэтому последовательность политики, с чего опять-таки начал Алексей Валентинович, это очень важный фактор. Последовательность при гибкости. И, исходя из этого, Центральный банк пытается выстраивать свою политику.

На каких принципах мы выстраиваем свою политику?

Первое — это отсутствие ограничений на движение капитала. Мы считаем это важным достижением экономической политики предыдущего периода. И отказ от этого достижения действительно может отбросить нас на много лет назад. При этом мы понимаем озабоченность нашего бизнеса тем, что доступ на внешние рынки сократился, и при этом есть внешние долги, которые надо выплачивать. Поэтому наши банки, наши компании находятся в сложной ситуации. Но, понимая эту озабоченность, тем не менее, фундаментальные факторы, которые позволяют справиться с этой нагрузкой, они также налицо. Все-таки общий долг корпоративный, государственный внешний долг по отношению к ВВП — у нас на достаточно приемлемом, низком уровне. После кризиса 2008 года многие банки и компании работали со своей валютной позицией, она более или менее сбалансирована, структура долга как по срочности, так и по держателям — в основном, держатели долга — это экспортеры, у которых есть валютная выручка — гораздо лучше, чем ситуация в 2008 году и чем даже сейчас ситуация во многих странах с формирующимися рынками. Плюс к этому, безусловно, есть резервы у Центрального банка и Правительства для того, чтобы поддержать и финансовую стабильность. Нужна гибкость в инструментах. Мы недавно приняли решение по введению коротких валютных свопов. Надо сказать, кстати, позавчера после появления слухов о возможном введении ограничений на движение капитала, абсолютно безосновательных слухов, этот однодневный валютный своп сработал, вчера уже валюта вернулась. Мы, кроме этого, планируем через несколько недель ввести валютное РЕПО сроками на 7 и 28 дней. Считаем, что это поможет нашим предприятиям, нашим банкам справляться с теми проблемами, которые существуют в связи с закрытием внешних рынков.

Второй принцип. Мы много говорим об инфляции, о ее характере. Для нас сейчас очень важный фокус нашей политики — это инфляционные ожидания. Именно высокие инфляционные ожидания являются ключевым фактором роста средне- и долгосрочных процентных ставок. Нам очень важно заякорить инфляционные ожидания на стабильно низком уровне и поддерживать их на этом уровне. Это гораздо более сложная задача, чем достичь низкого показателя инфляции в конкретном году. Мы это прекрасно понимаем. Нас спрашивают: почему вы завершаете многолетний переход к инфляционному таргетированию именно сейчас, когда у нас всплеск инфляции, когда такие внешние вызовы? Нужно ли это делать? Мы считаем, что это нужно делать, прежде всего, в связи с тем, о чем я говорила. Наш диагноз: экономическое замедление носит, прежде всего, структурный характер, поэтому нужен инвестиционно-ориентированный тип экономического роста. Для этого нужны длинные деньги по приемлемым ставкам. Для того чтобы были длинные деньги по нормальным ставкам, нужно создать стимулы для сбережений, и должна быть низкая премия за срочность, которая напрямую зависит от инфляционных ожиданий. Поэтому переход к режиму инфляционного таргетирования, который не просто направлено на снижение инфляции, а на снижение и заякорение инфляционных ожиданий, мы считаем принципиально важным. Очень часто также задается вопрос: как задача снижения инфляционных ожиданий сочетается с переходом к плавающему курсу, а именно, с риском роста инфляционных ожиданий вслед за ростом ожиданий по изменению курса? Мы понимаем, что такая зависимость есть, мы заранее к этому готовы. Мы не собираемся полностью уходить с валютного рынка, мы будем осуществлять валютные интервенции или применять альтернативные инструменты, как, например, валютные свопы, о которых я говорила, для решения вопросов финансовой стабильности. И скорее всего, мы будем интервенировать чаще, чем это делают страны с длительным опытом инфляционного таргетирования — как они это делали в начальные периоды, когда они переходили к инфляционному таргетированию. И ключевой фактор для нас при завершении долголетнего перехода к этому типу политики — это гибкость: гибкость в инструментах — мы применяем и нестандартные инструменты, сохраняя направленность денежно-кредитной политики, и в вопросах рефинансирования — мы предоставляем рефинансирование под неторгуемые активы. Поэтому для нас очень важно не терять стратегические цели, быть последовательными в политике и проявлять соответствующую гибкость, которую требуют от нас время и новые вызовы.

Спасибо большое за внимание!

Пресс-служба Банка России